Грету фотографировали около ста раз еще до того, как она полностью смогла открыть глаза. Но об этом она, конечно, не подозревает. Все, что она может разглядеть сквозь стенки своего аквариума, это мелькающие белые силуэты ее создателей.

Ее комната — светлая, ванна — теплая. Лабораторный зажим вдруг начинает скользить по ее бокам. Она взвизгивает, так как он поднимает ее вверх, заставляя туловище и лапы скользить по пластиковым стенам. Температура резко падает, когда она оказывается вытянутой через узкую резиновую щель. Привыкнув к холодному воздуху, внезапно, она чувствует чьи-то чужие руки, ласкающие ее. Улыбающееся нечто с белым пухом по всему лицу приближается к ней. Это ее мать? Инстинктивно, она тянется хоботом к нему, но отшатывается, как только нащупывает накрахмаленный лабораторный халат. Грета дезориентирована и потеряна. Она тоскует по чему-то, но не знает по чему именно.

Наконец, они ведут ее из лаборатории по длинному яркому коридору, но вдруг, она слышит эхо толпы и писк микрофона. Она крепко зажмуривает глаза и сворачивается в клубок. Камеры вспыхивают и хватают ее своими цепкими объективами. Грета пытается вырваться, но понимает, что крепко связана этими невидимыми силками. Она дрожит от страха и вопит так громко и дико, что это слышит весь мир. Где ее родители? Кто эти ухмыляющиеся существа в белом? Что они хотят сделать с ней?

Всё помутнело и стало размытым. Проходит неделя за неделей. Ее захватчики представили ее другим животным, которые похожи на нее, хоть и без шерсти. К несчастью, ее собратья-слоны поняли, что с Гретой что-то не так. Фыркнув в ее сторону, они держались от нее подальше.

Ее первым светлым воспоминанием станет приезд ее брата. Билл (имя было ему дано в честь другого экоактивиста) тоже мохнатый, но по-своему особенный. Вскоре к ним двоим присоединятся еще больше таких же потерянных душ, как и они сами. Спустя несколько месяцев, эту вялую банду, которую ласково называют белые халаты “климатическими марширующими”, переводят на большое пастбище под открытым небом в Сибири, называемое Плейстоценовым парком. Здесь Грета наслаждается своим первым относительным ощущением стабильности. Тут комфортная температура, и, хотя она до сих пор напугана и находится в замешательстве, по крайне мере ее братья и сестры чувствуют тоже самое. Даже не подозревая о надеждах людей, взваленных на их плечи, они топчут снег вокруг в поисках травинок для еды.

Знает ли Грета, кто она? Чувствует ли она хоть малейшую связь с ее дальними предками, шерстистыми мамонтами, бродившими по той же степи более чем 12 000 лет назад?

Родители Греты

Научный проект, который может превратить нашу гипотетическую подругу Грету в реальность, в настоящее время реализуется в Гарвардском Университете под руководством известного изобретателя генетических технологий Джорджа Черча. Цель его команды — не возродить мамонтов как таковых, а создать гибриды мамонта и слона. Для этого они взяли клетки Азиатского слона и внедрили их в последовательности ДНК шерстистых мамонтов, используя инструмент для генной модификации, известный как CRISPR. Это первые шаги для того, чтобы создать слона с более густой шерстью, толстой изолирующей кожей, меньшими ушами, позволяющими тратить меньше тепла, и способностью связывать и выделять кислород в кровь при отрицательных температурах.

Считается, что шерстистый мамонт и Азиатский слон имеют около 1,4 миллиона специфических генетических отличий между друг другом. На первый взгляд, кажется, что это очень много, но учитывая то, что один целый геном состоит из нескольких миллиардов основ, это становится просто мелочью. Устранение важных различий может привести к созданию устойчивых к холоду слонов, что расширит ареал обитания их современных представителей. В этом смысле это высокотехнологичный подход к сохранению популяции слонов.

Но зачем создавать Грету, когда они могли бы просто получше помогать современным слонам процветать в дикой природе? Грета тоже может задуматься о смысле всего этого. Ее создатели говорят, что их мечта — воскресить не просто отдельный вид, а целую экосистему. И продуктивность бывшей экосистемы шерстистых мамонтов, говорят они, необходимо возродить, чтобы предотвратить климатическую катастрофу, гораздо более серьезную, чем та, с которой мы уже однажды столкнулись.

Потерянный мир

Идя по стопам ее предков, чья популяция исчезла более чем 12 900 лет назад, но которые продолжали выживать на некоторых островах до 3700 лет назад, хобот Греты пробирается сквозь разлагающиеся растения в поисках травинок, чтобы подкрепиться в холодный зимний день. Ее мохнатая лапа пробивает твердых верхний слой снега. Гора дерьма льется, словно дождь, на землю, где вскоре вырастет трава. Знает она или нет, но Грета — гео-инженер со срочной задачей.

Степная экосистема мамонтов доминировала в Арктике в позднем плейстоцене и охватывала Европу, северную Азию и северную часть Северной Америки. Было примерно подсчитано, что когда-то в некоторых частях степи на каждый квадратный километр приходились один мамонт, пять бизонов, шесть лошадей и десять северных оленей, а также небольшое количество овцебыков, лосей, шерстистых носорогов, сайгаков, снежных баранов и лосей. Трава преобладала на земле благодаря постоянным пасущимся животным, в то время как большая часть деревьев и кустарников была вытоптана их копытами и лапами. Но по мере изменения климата и увеличения числа людей-охотников, мегафауна начала исчезать, как и продуктивная экосистема, которую они поддерживали.

В настоящее время в вечной мерзлоте мамонтовой степи содержится около 1500 миллиардов тонн углерода, что в два раза больше, чем в настоящее время содержится в атмосфере. Углерод, высвободившийся из растений и животных, которые погибли тысячи лет назад, не несет в себе опасности, но его разложение — может. Когда богатые углеродом органические вещества подвергаются воздействию элементов, бактерии “пережевывают” их, производя либо углекислый газ, либо метан — два парниковых газа. Выбрасываясь в атмосферу, они ускоряют глобальное потепление, и именно поэтому о таянии ледников все чаще говорят, как о бомбе замедленного действия.

Как раз здесь и вступает Грета. Русский ученый Сергей Зимов, управляющий Плейстоценовым парком, считает, что лучший способ удержать углерод в вечной мерзлоте — это восстановить экосистему, которая процветала там, в плейстоцене. В то время, земля была богато покрыта травой, которая отражала свет от солнца. Поскольку крупные животные паслись весь день, они вытаптывали другие, более темные, поглощающие свет растения, и силой своих лап оставляли глубокие вмятины на снегу.

Трехфутовый слой снега, лежащий на сегодняшний день на земле мамонтовой степи большую часть года, можно рассматривать как изоляционное одеяло. Оно сохраняет то, что внизу, теплее, чем то, что сверху. Если температура окружающей среды -40 градусов по Цельсию, то под слоем снега может быть всего -5 или -10 по Цельсию. Но когда миллионы лап оставляют глубокие следы на снегу, как это было когда-то в плейстоцене, изолирующее одеяло прорывается, и холодный воздух проникает на землю. Согласно этой теории, шерстистые мамонты следили за системой вентиляции. Циркуляция воздуха, которую они вызывали своими тяжелыми шагами, сохраняла прохладу; пни и растения, которые они уничтожали, уменьшали количество тепла, поглощаемого темной растительностью; а более легкие травы, которые они удобряли своим навозом, отражали солнечные лучи.

Вот почему Джордж Черч и его команда в Гарварде хотят создать стадо из 80 000 Грет и отправить их в Сибирь.

Проблемы со слонами.

Их работа идет полным ходом, но результат все еще спекулятивен. Как говорит Бобби Дхадвар, бывший постдокторант в “Church Lab”, проделавший большую часть первоначальной работы по модификации генов: «Когда люди слышат об этом, я думаю, что они путаются во временных масштабах. Не то чтобы мы были близки к тому, чтобы родить шерстистого мамонта».

Одно из препятствий, которое они должны преодолеть, — это то, как они собираются получить яйца от азиатских слонов. Овуляция у самок слонов происходит каждые шестнадцать недель, хотя они также могут пропускать годы овуляции во время беременности и лактации. У большинства животных можно использовать Ультразвуковое исследование (УЗИ), чтобы определить местонахождение фолликула, в котором развивается яйцеклетка, и извлечь его из яичников.

А вот со слонами не все так просто. Известно, что ориентироваться во влагалище слона — сложно. У самок есть более чем несколько футов канала, называемого преддверием, между их вульвой, куда может войти любой инструмент, и их девственной плевой. Другая проблема заключается в том, что девственная плева слона остается неповрежденной даже после полового акта. Хотя она разрывается, когда самка рожает, она вырастает снова после каждой беременности. Сперматозоиды могут попасть в яйцеклетку только через крошечное отверстие в оболочке.

С помощью инструментов для искусственного осеменения исследователи смогли получить сперму через это крошечное отверстие, но, чтобы на самом деле извлечь яйцеклетку, нужно как-то преодолеть огромную глубину с другой стороны, пока не обнаружится производящий яйцеклетку фолликул — это слишком глубоко для УЗИ. Лапароскопическая хирургия, при которой операции выполняются через небольшие надрезы в виде замочной скважины, может помочь, когда фолликул очень труднодоступен. Процесс обычно требует, чтобы живот животного был надут для обеспечения более лучшей визуализации внутренних структур. Но надувание живота слона может его убить, поскольку у них нет плевральной полости (пространство между мягкими мембранами, окружающими легкие и выстилающие внутреннюю часть грудной клетки), что делает надувание безвредным для других животных. Грудная клетка слонов может легко стать чрезмерно сжатой. В результате, исследователи надеются на прорыв в эмбриогенезе — создание эмбрионов — чтобы это сработало.

На этом технические сложности не заканчиваются. Если им однажды удастся внедрить всю желаемую ДНК мамонта в оплодотворенную яйцеклетку слона, им придется поместить ее туда, где она сможет развиваться. Слоны и так достаточно тяжело размножаются в дикой природе, поэтому команда Черча предварительно отвергла идею использования настоящих слонов в качестве суррогатов.

Вместо этого они работают над использованием искусственных маток. Эктогенез, термин, введенный британским биологом Дж.Б.С. Холдейном в 1924 году, относится к росту организма в некоем сосуде вне тела. В 1990-х годах японские исследователи придумали метод, называемый внематочной инкубацией плода. Они подключали катетеры к крупным кровеносным сосудам в пуповине коз и кормили обогащенной кислородом кровью плод, пока он рос в резервуарах с амниотической жидкостью, которые нагревались до нормальной температуры тела козлят. Чтобы правильно подобрать все технические компоненты для прекращения вымирания мамонтов, потребуются целые годы, если не десятилетия.

Но в любом случае, это не о ней.

Взросление в вакууме

Допустим, им в конечном итоге удастся поместить эмбрион слона в суррогатную мать азиатского слона или в искусственную матку. Если все пойдет хорошо, он разовьется и появится на свет, как и Грета, в виде здорового слоненка с чертами шерстистого мамонта. Но как это существо собирается учиться вести себя как мамонт, если не осталось мамонтов, у которых можно было бы этому научиться?

Не исключено, что сначала ученые создадут что-то не очень похожее ни на мамонта, ни на слона, а на что-то среднее между ними. Примет ли суррогатная азиатская слониха детеныша псевдо-мамонта со старомодной стрижкой в ​​свое стадо? Хоботные, отряд, к которому принадлежат мамонты и слоны, имеют сложные социальные структуры с матриархальной формой общества. Знания о том, как выжить в дикой природе, передаются от матерей и теток к детям. Если псевдо-мамонт будет отвергнут, то у вас получится социальный вид, живущий сам по себе, что делает его существование очень печальным. Некоторые зоопарки вообще больше не держат слонов, особенно поодиночке или небольшими группами, из-за психологического стресса, который это им причиняет. Если нам удастся создать Грету, она может оказаться очень беспокойным мохнатым слоном. Но это вообще не про нее.

Имена, данные лабораторным животным, многое говорят об ученых, которые их создают. Овца Долли, например, получила свое имя, потому что ядро, использованное для ее клонирования, было взято из вымени овцы. Ученые, клонировавшие ее, посчитали забавным, что вымя похоже на грудь, поэтому назвали ее в честь Долли Партон. Мы можем только надеяться, что создатели Греты не окажутся такими незрелыми мальчишками.

Это неизбежно приводит к удобному случаю для фотографии: слон-мамонтенок Грета, невольный биоинженер, заглядывает в глаза своей тезке, мудрой пожилой климатической активистке. В начале это будет неловким моментом для них обеих: Грета, мамонт, не заботится об именах и задается вопросом, кто этот новый человек. Грета, человек, сомневается в том, что возвращение шерстистого мамонта является мудрой инвестицией, учитывая все страдания во всем мире. И все же, здорово видеть, какие странные трюки мы можем проделывать, когда направляем на это свое внимание. И на мгновение, по крайней мере, на картинке, которая гуляет по всему миру, кажется, что между ними действительно есть какая-то связь. Надежда — это долгосрочная инвестиция, которая не всегда окупается так, как предполагалось.